Бауыржан Ермагамбетов 
На фоне эскалации конфликта на Украине и неясных перспектив его военного разрешения, Соединенные Штаты, по сообщениям, активизировали свои усилия по продвижению мирного плана, который, однако, ставит Киев перед крайне сложным выбором. Предлагаемый Вашингтоном сценарий предусматривает значительные уступки со стороны Украины, что вызывает серьезные вопросы относительно ее суверенитета и будущей безопасности.
Центральными элементами пакета инициатив, получившего широкое распространение в медиа, являются требования к Украине уступить не только территории, уже оккупированные Россией, но и некоторые районы Донбасса, все еще находящиеся под контролем Киева. Дополнительно план подразумевает сокращение численности украинской армии и принятие страной нейтрального статуса, что фактически исключает возможность ее вступления в НАТО. Подобные условия, безусловно, соответствуют долгосрочным стратегическим целям Москвы.
Позиция нейтралитета Украины занимает ключевое место в российских требованиях, которые Москва неоднократно выдвигала в качестве одной из причин начала широкомасштабной спецоперации в феврале 2022 года, заявляя о необходимости предотвратить дальнейшее расширение НАТО на восток. Таким образом, реализация упомянутого пункта стала бы значительной дипломатической и стратегической победой для Кремля.
Примечательным является и время появления первых сообщений о «мирном плане»: это произошло, когда президент Украины Владимир Зеленский находился с визитом в Турции, где, по иронии судьбы, также обсуждались перспективы мирного урегулирования. Одновременно с этим, 19 ноября, министр обороны Украины Денис Шмыгаль встречался с американской делегацией во главе с генералом Рэнди Джорджем, как сообщило украинское оборонное ведомство. По возвращении 20 ноября президент Зеленский провел собственные встречи с этой же делегацией, где, предположительно, и был лично ознакомлен с американскими предложениями.
Вечером 20 ноября Зеленский выступил с традиционным обращением к нации в социальных сетях, комментируя предложенный план. Он подчеркнул, что «Украине нужен подлинный мир, который не будет нарушен третьим вторжением», при этом явно отсылая к аннексии Крыма в 2014 году, началу конфликта на востоке Украины и полномасштабному вторжению 2022 года.
В это же время на полях сражений российские войска продолжают медленное продвижение, ценой огромных потерь в личном составе. Ежедневные обстрелы украинских городов не прекращаются, подтверждая высокую цену конфликта. Недавний ракетный удар по жилому дому в Тернополе, повлекший гибель 27 человек, служит мрачным напоминанием о продолжающихся жертвах среди мирного населения.
Вопрос о том, сколько времени и возможностей осталось у Украины, становится все более острым. Перспектива прекращения огня, ведущего к долгосрочному миру, несмотря на внимание международных СМИ, практически не затронула общественное сознание, которое, судя по поисковым запросам в интернете, гораздо больше интересуют спортивные события и распродажи «Черной пятницы». Для Украины же согласие на передачу дополнительных территорий, уже аннексированных Россией, а возможно, и тех, что еще находятся под ее контролем, стало бы чрезвычайно горькой пилюлей после почти четырех лет интенсивных боевых действий против экзистенциальной угрозы.
Данные о потерях украинской стороны строго засекречены, однако, по оценкам, они исчисляются сотнями тысяч. Усилия по мобилизации и рекрутингу продолжаются, пытаясь восполнить пробелы в подразделениях. Одновременно происходит сдвиг в тактике ведения боевых действий – от традиционных к полномасштабной «войне дронов», что придает конфликту новую, беспрецедентную смертоносность. Вдоль восточного фронта формируется своего рода «дегуманизированная» зона, где вместо прямой линии соприкосновения доминируют рои беспилотников, непрерывно ищущие цели.
В чисто прагматическом смысле принудительное сокращение численности украинских вооруженных сил – если оно произойдет и конечные цифры будут находиться в пределах 500–600 тысяч человек, как сообщается – может быть частично компенсировано дальнейшим развитием концепций применения беспилотных систем и автономных боевых комплексов.
Однако трудно представить, как Украина могла бы согласиться на «нейтральную» позицию после прекращения огня, учитывая масштаб разрушений, нанесенных стране. В определенных кругах это будет воспринято как капитуляция, в других – возможно, как необходимый шаг для обеспечения будущего, пусть и компромиссного.
Тем временем Россия, несомненно, будет активно поощрять США к продолжению усилий по достижению прекращения огня и потенциального мирного соглашения. Белый дом последовательно демонстрирует склонность учитывать требования Москвы, которые для Киева остаются неприемлемыми.
Любые уступки Киева требованиям Москвы – включая «большую тройку»: территориальные приобретения, сокращение украинской армии и приверженность «внеблоковому/пророссийски ориентированному» геополитическому курсу – будут расценены как явная победа максималистских требований президента Владимира Путина.
Решающим фактором, по реалистичным оценкам, станет вопрос финансирования и ориентировочных 120 миллиардов долларов, которые Украина планирует потратить на оборонное оборудование в 2026 году. Недавняя попытка конфисковать замороженные российские активы в европейских банках оказалась безуспешной, а последующее предложение МВФ покрывает лишь малую часть необходимой суммы.
Киев мог бы активнее привлекать европейские кредиты, но это лишь увеличит долговое бремя, которое придется выплачивать. Украина, кажется, теряет время, поскольку ее демократические западные союзники, как это часто бывает, уступают политические позиции наступающим однопартийным или авторитарным правительствам.
Символично, что 21 ноября отмечается «День Достоинства и Свободы» Украины. В этом контексте последнее предложение о «мире» может оказаться наилучшим вариантом из все более ухудшающегося спектра доступных решений.
