Айгерим Алиева 
Недавний заход крупнейшего надводного корабля ВМС Германии, судна снабжения класса Berlin, в арктический порт Нуук – столицу Гренландии, автономной территории Дании, – стал знаковым событием. Появление корабля так далеко за пределами традиционной сферы интересов Берлина стало четким сигналом: Германия готова взять на себя ответственность за защиту отдаленных, но стратегически важных вод Арктики и всего Североатлантического региона. Как заявил парламентский статс-секретарь Нильс Шмид, «одно ясно: необузданные претензии России на власть не ограничиваются Украиной или частью Балтийского моря». Таким образом, крупнейшая экономика Европы демонстрирует, что не оставит своих северных союзников один на один с угрозами.
Однако для эффективного выполнения этих задач военно-морские силы должны быть сбалансированными. ВМС Германии, исторически делающие ставку на подводные возможности, испытывают очевидные трудности в области эшелонированной противовоздушной обороны. Показательным стал инцидент в конце 2024 года, когда командованию пришлось изменить маршрут фрегата и судна снабжения, возвращавшихся из Индо-Тихоокеанского региона, направив их вокруг мыса Доброй Надежды, чтобы избежать потенциального столкновения с ракетами хуситов. Этот эпизод ярко высветил уязвимость немецких кораблей перед воздушными атаками.
Несмотря на то, что ВМС Германии действуют в составе объединенных морских сил НАТО, слабости отдельных флотов альянса создают общие риски. Особенно это касается Великобритании, которая является ключевым элементом в обороне Фареро-Исландского рубежа (GIUK), но чье сокращение флота вызывает серьезные опасения. По словам аналитика GlobalData Фокса Уокера, «в XXI веке Германия была известна своим упором на сухопутные возможности. Для достижения новых морских целей ей придется направить значительную часть своего растущего оборонного бюджета на усиление военно-морского потенциала». В марте Бундестаг уже проголосовал за отмену «долгового тормоза», чтобы высвободить дополнительные средства на оборону.
Анализ текущих закупок показывает, что в ближайшее десятилетие ВМС Германии получат шесть многоцелевых боевых кораблей проекта F-126, 13 морских патрульных самолетов P-8A Poseidon, три корабля общей и радиотехнической разведки класса 424 и 27 морских вертолетов NH90 Sea Tiger. Примечательно, что все эти системы ориентированы в первую очередь на разведку, наблюдение, рекогносцировку и ведение боевых действий под водой. По словам Шмида, именно с помощью этих активов немецкий флот будет вносить вклад в освещение обстановки в Северной Атлантике.
Такой фокус на противолодочной обороне продиктован прямой угрозой со стороны России, чей военно-морской флот обладает одним из самых мощных и разнообразных подводных компонентов в мире, насчитывающим около 64 единиц – от стратегических ракетоносцев (ПЛАРБ) до многоцелевых атомных (ПЛА) и дизель-электрических (ДЭПЛ) подводных лодок. Активность российского флота, направленная на подводные кабели и другую критическую инфраструктуру, является общеизвестным фактом. Сообщается, что перспективные российские ПЛАРБ класса «Арктур» будут нести меньше баллистических ракет, освобождая место для многоцелевого оборудования, включая другие системы вооружения и, возможно, необитаемые подводные аппараты.
В планах ВМС Германии есть замена трех устаревших фрегатов ПВО класса Sachsen (F-124) на современные корабли проекта F-127, и Бундесвер настаивает на ускорении их строительства. Однако ожидается, что они поступят на вооружение не ранее 2030-х годов. Новый корпус MEKO A400 предоставит больше места для размещения ракет и обеспечит более высокую крейсерскую скорость для действий в составе многонациональных оперативных групп. До тех пор возможности Германии по обеспечению ПВО на море будут ограничены количеством кораблей, которые могут быть развернуты в любой момент времени. Представитель ВМС Германии сообщил, что в идеале флот будет поддерживать две трети своих сил в состоянии высокой или полной готовности.
В сложившейся ситуации Германии придется углублять взаимодействие с союзниками, в частности с Королевским флотом Великобритании, чтобы компенсировать ограниченные возможности ПВО на море. При этом Британия сама сталкивается с аналогичными вызовами: ее политика «Атлантического бастиона» также сосредоточена на подводных угрозах, в то время как эсминцы ПВО Type 45 регулярно находятся на техническом обслуживании. Эта общая уязвимость и схожие стратегические приоритеты делают тесную кооперацию флотов НАТО в Северной Атлантике не просто желательной, а жизненно необходимой.
